Книга Прах и камень  - Эрика Адамс

***

В один из дней я по привычке гуляла по окрестностям, бродя по каменистым горам, теснившимся вокруг нашего поселения. Мне нравилась их чарующая строгость и впечатляющая безмолвность, неизменно величественный облик камня, видимый из любой точки селения. И кроме того, в горах росли вкусные ягоды, сладковатые, с лёгкой кислинкой, приятно расходившейся во рту. Я набирала их в котомку, а потом делилась ими с остальными невестами, болтая о разном перед тем, как отправиться ко сну. Я сидела у низкого кустарника, наполняя котомку ягодами, как заметила краем глаза какое-то движение.

Белая тень промелькнула слева, издав жалобное «ме-е-е-е». Я подняла голову и успела увидеть, как маленький тонконогий козлик, ещё совсем малыш, скачет, взбираясь вверх по каменистому выступу, заканчивающемуся глубоким обрывом. Вот же глупыш, и как только ему удалось отстать от стада, пасшегося значительно ниже? Я перекинула лямку котомки через плечо и скользнула следом за козликом, намереваясь его догнать. Он то неподвижно стоял, смешно поводя из стороны в сторону головой, то нерешительно топтался на месте. Казалось, стоит только протянуть руку, и я успею схватить его за мягкую шкуру, но в последний момент он резко скакал куда-то вбок и ускользал от меня, забираясь всё выше. Так он добрался почти до самого края и застыл, жалобно блея. Я осторожно подобралась к нему и протянула руку, но он резко брыкнул ногами и оступился. Я свесила голову: каким-то чудом он попал на один из выступов внизу и топтался на небольшом каменистом участке.

Внимательно осмотрев отвесный крутой склон, я увидела несколько выемок и выступающих камней, на которые можно было ступить ногой. Я недолго колебалась: козлёнок был небольшим. И я бы без труда вытащила его, прижав одной рукой к себе, ведь деваться с того небольшого камня ему было некуда. Потому я начала осторожно спускаться, цепляясь ногами и пальцами рук за камни. Время будто остановило свой бег для меня, пока я спускалась по склону, ругая саму себя, желающую во что бы то ни стало спасти глупого козлёнка. Осталось совсем немного – и я протянула руку, собираясь схватиться за шкирку козлёнка. Дурачок испуганно поджал ноги к брюху и сделал отчаянный прыжок. Прямо в пасть пропасти. А моя рука тщетно схватила лишь воздух и нырнула вниз, на какой-то миг я потеряла равновесие и сама скользнула вниз.

От страха сердце резко подскочило вверх, бешено колотясь внутри, но при падении я успела выставить руки и уцепилась ими, содрав кожу на коленях от удара о камень. Теперь вместо глупого козлика на том самом выступе находилась я сама. Беда была в том, что с этого выступа невозможно было подняться тем же самым путём, что я спустилась: слишком далеко, я не смогу дотянуться. Поневоле я перевела взгляд вниз, на дно ущелья, куда с жалобным протяжным «ме-е-е-е» полетел козлёнок и ужаснулась. От одного взгляда вниз меня повело от страха и закружилась голова. Казалось, что сама пропасть жадно взывает ко мне и манит полететь в её распахнутые объятия.

Я отшатнулась, прижимаясь грудью к скале и давая себе зарок не смотреть вниз во что бы то ни стало. Я привстала на трясущихся от страха ногах и начала шарить руками по скале в поисках того, за что можно было зацепиться, чтобы вытащить себя. Под пальцами рук осыпался лишь песок и мелкие камешки, а остальная часть скалы была гладкой. Я шагнула влево, опасно повиснув над самым краем, и вытянула руку, чтобы зацепиться рукой за увиденный мной толстый витой корень дерева, когда-то росшего на краю утёса. Пальцы зацепились за него и, ободрённая успехом, я поставила ногу в небольшую расщелину, намереваясь выползти наверх. Но стоило мне переместить свой вес полностью на левую часть выступа, как он начал крошиться под ногами, мгновенно обрушившись вниз. Всё же козлик был намного легче меня, а я из-за своей глупости сейчас оказалась в смертельной опасности, повиснув руками лишь на толстом, но почти полностью гладком корне дерева, который к тому же начал отрываться от почвы.

Несколько мгновений прошли в тщетных попытках выбраться наверх. Я чувствовала, что из-под ног, тщетно пытающихся нащупать какой-нибудь выступ на скале, вылетает лишь песок и мелкие камушки, а руки предательски дрожали, будучи не в силах удержать вес тела. Я цеплялась изо всех сил и пыталась подтянуться, но ладони с ободранной до крови кожей скользили по корню, который медленно, но верно отрывался от края утёса. Неужели моя смерть будет настолько нелепой? Я разобьюсь на дне глубокого ущелья, пожалев маленького глупого козлика, но умерев и сама подобно ему? Из-под зажмуренных век катились слёзы, и я не решалась их открыть, потому что от взгляда вниз меня начинало подташнивать, а смотреть на то, как скоро оторвётся корень, было ещё горше. Внезапно я почувствовала, как меня ухватили за запястья чьи-то сильные ладони и рывком потянули вверх. Мужские руки бесцеремонно перехватывали мои руки, вытаскивая из ущелья. Последний рывок – и я чувствую под ногами каменистую почку.

– Эй, ты как?

Я всё ещё трясусь от пережитого страха, боясь открыть глаза. Моё лицо приподнимают за подбородок и отирают дорожки слёз на щеках.

– И как ты здесь оказалась?

Я, наконец, решаюсь открыть глаза и вижу перед собой одного из жителей нашего поселения. Вэ’рка, того самого, кому суждено занять пост предводителя после смерти его отца. Я слышала о его возвращении из южных провинций, куда отец отправлял своего сына набраться ума. А злые языки поговаривали, что отец таким образом просто решил уберечь любимого сыночка от участи быть отобранным для Его нужд. На загорелом лице, покрытом рыжеватой щетиной, светится улыбка, а голубоватые глаза смотрят приветливо и чуть укоризненно. Я смутно помню его. Он был старше меня и стоял на много ступеней выше моей семьи по благосостоянию, потому я никогда не заговаривала с ним и лишь склоняла голову, как и положено прочей черни, когда встречала его вместе с семьёй на праздниках. Но с тех пор минуло несколько лет, и сейчас я с трудом узнаю в этом рослом широкоплечем мужчине того самого Вэ’рка, образ которого сохранился в моей памяти. Я понимаю, что он сидит непозволительно близко ко мне и невольно подаюсь назад, но он хватает меня за руку.

– Не стоит. Позади тебя обрыв, – Вэ’рк качает головой и мягко тянет меня на себя, – тебе лучше отойти подальше. От страха люди теряют ориентиры и зачастую не могут понять, куда им следует идти.

Он поднимается с колен и поднимает меня, отводя прочь от опасной пасти ущелья. Одна рука удерживает моё запястье, а вторая покоится на плече приятной тяжестью.

– Так как ты здесь оказалась, Аврелия?

Моё имя выскальзывает из его губ без всякого затруднения, словно он всегда знал и помнит до сих пор, как меня зовут. Я теряюсь на мгновение, не зная, как вести себя с ним, но вовремя спохватываюсь и, чуть склонив голову, бормочу положенное приветствие. Меня останавливает его звонкий смех.

– Прекрати! Оставь всю эту чепуху там, – он махает рукой вдаль, в сторону нашего селения. Я согласно киваю, всё ещё чувствуя робость перед ним.

– И? – вопросительно спрашивает он.

– Я увидела козлёнка. Глупыш, по всей видимости, отбился от стада и заплутал. Он скакал так, словно не разбирал дороги, прямо в ущелье…